Восемь потерявших работу москвичей приняли участие в
фокус-группе. Они сидели за одним столом в небольшой комнате и отвечали
на вопросы модератора. Их записывали на видео - почти два часа
непринужденной беседы о том, что делать дальше и кто виноват в
случившемся. «А что вы скажете о Путине?» - прозвучал вопрос. «Нас все
еще снимают?» - засмеялась одна из участниц. «Не хотите - не надо», -
подала назад модератор. «Я пошутила, извините. Абсолютно нормально
отношусь», - поправилась безработная. «Я вообще люблю наших
президентов. Очень. У меня иррациональная любовь к обоим президентам, -
продолжил другой участник. Он недавно закрыл свой бизнес. - Мне
нравится [Путин], пусть он что-то делает».
Банковский кризис,
промышленный спад, увольнения. Правительство провело девальвацию и
теперь думает, как быть с бюджетом. Пора подводить первые итоги. На
прошлой неделе ведущие социологи так и сделали. И пришли к выводам,
вполне утешительным для Кремля и Белого дома.
Да, настроение у людей сильно испортилось. Даже те,
кого кризис не задел, чувствуют: будет хуже. Но эти чувства все же вряд
ли выплеснутся в широкие массовые протесты. Исследования показывают,
что кризис пока не поколебал поддержку Владимира Путина и Дмитрия
Медведева. «При чем тут Путин?» - вот типичный ответ на вопрос, кто
виноват в том, что творится с экономикой. Можно было ожидать, что с
кризисом люди начнут сомневаться в своем правительстве. А выходит
наоборот: резервы тают, а запас доверия к премьеру и президенту не
истощается. Это то, что люди хотят сохранить, чтобы происходящее не
напоминало им хаос кризисных 90-х.
ВРЕМЕННЫЕ ТРУДНОСТИ
Надежд у людей, конечно, стало гораздо меньше. У
социологов есть специальный вопросник, по которому выводится индекс
потребительских настроений. «Драматическое падение аж на тридцать
пунктов с мая по декабрь», - говорил в прошлую среду на конференции в
Высшей школе экономики Александр Демидов из российского филиала
маркетингового института GfK.
«Действительно, рухнули ожидания», - согласился директор
исследовательской группы «Циркон» Игорь Задорин. Тревога накапливалась
в течение последних двух лет, отмечала Марина Красильникова из
Левада-центра: людей нервировали тарифы на ЖКХ, начинала пугать инфляция.
По-настоящему люди встревожились не в сентябре, когда в первый раз
рухнули биржи, а в ноябре, когда угроза безработицы вышла на первый
план.
В Москве на фокус-группе люди выглядели безмятежно,
хотя они недавно потеряли работу. Один руководил отделом продаж, у
другого был свой бизнес, третий устанавливал системы видеонаблюдения,
четвертая была лаборанткой и т. д. Татьяна работала экономистом в
ювелирном магазине. Когда ее уволили, она улетела в Доминикану. «Спать
стали больше», - находит свои плюсы бывший кадровик Елена. Павел - у
него был свой бизнес - теперь возится с трехмесячным ребенком и даже
рад, что у него на это есть время.
Москвичи выглядят подготовленными. Им не страшно.
«Это не первый раз уже. В нашей непредсказуемой стране можно чего
угодно ожидать, - рассуждал монтажник Михаил. И продолжал: - есть
возможность начать новую жизнь - ведь считается, что раз в пять лет
надо менять образ жизни». «Спокойно отношусь. Надо пытаться где-то еще
себя найти», - флегматично соглашался логистик Сергей. Татьяна,
вернувшись из Доминиканы, в поисках работы обзвонила знакомых, с
которыми не общалась сто лет. Завершение одного жизненного этапа и
начало нового - вот ее взгляд на кризис после того, как она потеряла
работу. У московских жертв кризиса есть ощущение, что кризис - просто
временные трудности, которые надо переждать, говорит директор
социологической службы Validata Мария Волькенштейн. Она и проводила
фокус-группы в Москве и Воронеже.
В Воронеже дела идут хуже. Там встали заводы. «У нас
трехдневка, шинный стоит, авиационный переходит на четыре дня в неделю
и 20-процентные сокращения», - рассказала пожилой инженер Тамара
Карловна. Относительное благополучие в Воронеже, судя по всему, длилось
года два. «2006-й и 2007-й - расцвет был. И в строительстве, и в
промышленности. А в 2008-м начался спад», - подхватывает строитель
Михаил Александрович. - «А было ощущение, что завтра станет жить лучше,
чем вчера?» - «Было такое. Уже года два назад [появились такие
ощущения]», - отвечала бухгалтер Елена. «Бывший бухгалтер», -
поправляется она с горькой усмешкой.
Экономический рост восьми путинских лет столица и
провинция ощутили по-разному. Это в столице было благополучие, а в
провинции - как выразилась Волькенштейн, - скорее пауза между двумя
кризисами. В городах была сильная промышленность, потом заводы встали,
потом стали работать, а теперь опять встали. «В общем, где были, туда и
вернулись, - говорила на конференции директор Validata, - и в этом
смысле пессимизма [в провинции] гораздо больше. И абстрактные
соображения, что встряски - к лучшему, им не близки».
ТЫ ТАКОЙ, КАК ВСЕ
Правильная реакция - на все плюнуть и уехать в
Доминикану? «Конечно. А что, сидеть и рыдать над кризисом?» - отвечала
кадровик Елена из московской группы. В Воронеже тем временем снова
стали ходить в гости со своими продуктами. «Идешь - ты должен купить
чего-то», - рассказывала Тамара Карловна. «Непорядочные сейчас только
по гостям и ходят, чтобы дома не есть», - на полном серьезе говорил
Евгений, бывший управленец одного из воронежских заводов.
На миру и смерть красна. Едва ли не самый сильный
успокаивающий фактор - увольняют многих, ты такой не один. Так говорили
женщины на московской группе. «Если бы со мной одной это случилось,
значило бы, что я никчемный, ненужный человек», - объясняла Наталья с
швейной фабрики. В целом москвичи рассчитывают, что к осени кризис,
вероятно, отпустит. То есть ненадолго. Если затянется, бывший экономист
Татьяна согласна устроиться на меньшую зарплату. Бизнесмен Павел
хвастался, что может уехать работать в колхоз, если типографские
услуги, которые он раньше предоставлял рекламщикам, больше им не нужны.
Социолог Волькенштейн считает, что это просто
декларация. На деле московский средний класс не готов терять в
социальном статусе. Другая картина в Воронеже. «Главный редактор
местной газеты работает чуть ли не грузчиком. И нормально себя
чувствует. Ну, не нормально, но как бы с этим смирился», - докладывала
она на конференции в ВШЭ.
Москвичи побогаче свои привычки меняют не так охотно. Хотя маркетолог из «КОМКОН»
Тимофей Барсов уже заметил: кофейни пустеют, в «Макдональдсе» растут
очереди. Галина с недавно закрывшегося воронежского шинного завода
посетовала, что снова отказывает себе в продуктах, к которым едва
успела привыкнуть. В 1998 году потребление упало гораздо сильнее.
«Тогда пострадали все виды колбас, копчености, сосиски, сардельки.
Причем копчености страдают во время любого кризиса, - вспоминал Барсов.
- Практически все виды рыбы. Импортная вермишель. Драматичная была
динамика по шоколаду».
На этот раз подобного пока нет - разве что газеты
пишут, что упали продажи иномарок. «По объективным показателям каких-то
серьезных кризисных изменений не произошло», - выступал в ВШЭ Демидов
из GfK. Да, упали продажи электроники, но за счет «отказа от всяческих
прибамбасов». Ольга Кузина из Национального агентства финансовых
исследований сообщила, что население вернулось к стратегии валютных
сбережений, но Красильникова из Левада-центра напомнила, что касается
это только тех, у кого есть валюта, а большинство «на валютном рынке не
присутствует». Социологи до сих пор удивляются, почему так и не
случилось массового набега вкладчиков в банки.
НАЙТИ ВИНОВАТОГО
Другую фокус-группу провели со студентами московских
вузов. Им скоро устраиваться на постоянную работу. И они уже знают, что
с вакансиями теперь плохо. Но разговоры о кризисе - дома, в
теленовостях - им надоели. «Я слышала, что в этом мировом кризисе
виноваты банкиры какие-то. Не помню, в какой стране», - говорит
студентка Татьяна. «В Америке», - подсказывает Артем. «По телевидению
слышала? Ты веришь телевидению?» - балагурил Максим. Он учится на
программиста. «Верю», - серьезно отвечала Татьяна.
Социологи установили, что люди верят любым новостям,
в которых речь идет о Михаиле Саакашвили и Викторе Ющенко. «Я слышала,
что Саакашвили - пешка в руках американского президента», - говорит
студентка Татьяна. «Ющенко управляют американцы», - знает уволенный
начальник отдела продаж Денис. С ними никто не спорил. Январский
газовый конфликт без сомнений отвлек людей от внутренних проблем. «Да,
очень хорошо прям сделали», - одобряла действия Путина кадровик Елена.
«Давно надо было так уже. Чего терпели-терпели?» - соглашался с
пропагандой Сергей, по профессии логистик.
Но в том, что касается самого кризиса, и в Москве, и
в Воронеже сложилось мнение, что государственное ТВ - не самый надежный
источник. «Откуда узнаете, что происходит?» - спрашивали их. «Из
трудовой книжки», - шутила уволенная Елена. В январе 21% опрошенных
заявил ВЦИОМу, что в новостях преувеличивают масштаб кризиса и
нагнетают панику. Опрашиваемые в один голос говорили, что им про кризис
больше не интересно. Телевидение, газеты, антикризисная реклама в метро. Достали уже. Но социологи подозревают, что люди лукавят.
Из того, что говорят люди, складывается такая
картина. Даже если американцы устроили этот кризис не нарочно, чтобы
насолить России, - а это тоже принятая точка зрения, - то как минимум
несут за него полную историческую ответственность. Люди готовы плясать
от печки. Бывший начальник отдела Денис даже вспомнил про Карибский
кризис - тогда в России победили западные идеалы, и с тех пор все сидят
в офисах, а на заводы не хотят, производства нет.
И вот этот пузырь лопнул. «Это все с Запада идет.
Вот эти белые воротнички», - сетовала уволенная из офиса экономистка
Татьяна, недавно побывавшая в Доминикане. Студенты тоже охотно
развивали теории заговора. «Существует же план мирового правительства»,
- вспомнила студентка Маша. «Эта тема давно уже обсуждается. Так что
приходится верить», - сказал Артем, который еще недавно работал в
финансовой компании.
Не только Америка виновата. В Кремле, по некоторым
данным, фиксируют рост негативного отношения к региональным властям и
региональным СМИ. Социолог Волькенштейн тоже почувствовала это в
Воронеже: людей увольняют, а губернатор поднимает вдвое тарифы на ЖКХ.
Есть обида на Москву и на абстрактную власть. Путина и Медведева никто
ни в чем не обвиняет. Они как психологические подпорки во время
кризиса. Если обидеться и на них, в сознании людей мир опять станет
хаотичным, говорят социологи. «Нарастание общественного пессимизма было
бы еще более значительным, если бы не накопленный за годы
благополучного развития страны запас доверия к первым лицам
государства», - пишет Красильникова из Левада-центра в своем отчете.
На митинги никто не собирается. Ни с несогласными,
ни с «Единой Россией». «В поддержку курса правительства? Но как-то
странно себя поддерживать», - смеялся бывший бизнесмен Павел, а
студенты цинично замечали, что смысл идти есть только за деньги. При
этом конкретные решения у них не находят поддержки. Введение пошлин на
иномарки в Москве на фокус-группе не одобрил ни один из восьми взрослых
и лишь одна студентка, у которой родители работают на «КамАЗе». Владимир Петухов из Института социологии РАН
подводит итог: «Сейчас в народе нет ощущения, что Россия - это поезд
без машиниста, который несется к разобранным рельсам, как это было в
1998 году». Но социологи соглашаются и в другом: люди не ждут ничего
хорошего.
Артем Вернидуб
Русский Newsweek от16.02.2009
|